Наш корреспондент провел двое суток в подмосковных катакомбах, исследуя подземные лабиринты с группой спелеологов Не обязательно ездить в Крым, на Кавказ или к Уральским горам, чтобы побывать в пещерах. Романтику подземного мира можно испытать, не преодолевая длинные расстояния. В Подмосковье существует несколько наиболее посещаемых пещерных систем (если быть точнее каменоломен): Кисели, Сьяны, Силикаты, Никиты. Все подземные полости на территории московской области дело рук человеческих.
Наш корреспондент провел двое суток в подмосковных катакомбах, исследуя подземные лабиринты с группой спелеологов
Не обязательно ездить в Крым, на Кавказ или к Уральским горам, чтобы побывать в пещерах. Романтику подземного мира можно испытать, не преодолевая длинные расстояния. В Подмосковье существует несколько наиболее посещаемых пещерных систем (если быть точнее каменоломен): Кисели, Сьяны, Силикаты, Никиты. Все подземные полости на территории московской области дело рук человеческих.
История добычи белого камня под Москвой начинается со времен Дмитрия Донского. После пожара Д. Донской велел отстроить новый каменный город, взамен старого деревянного. Тысячи людей работали, чтобы Москва получила титул белокаменной. Добычу вели подземным способом, чтобы не оставлять на плоскости карьеры. В основном каменоломни рождались по берегам рек, что связано с транспортировкой добываемого камня. Камень извлекали, вбивая клинья и поливая их водой, после чего известняк растворялся. Таким образом, за каждым добытым кубометром камня выросла запутанная система подземных лабиринтов. Среди крестьян, которые в основном и занимались добычей, было не мало жертв в результате обвалов.
Подмосковные каменоломни, в силу своего возраста проживут не долго, обвалы случаются каждой весной, постепенно уничтожая систему. Подобных подземных сооружений очень много и никто не знает, когда может провалиться под землю целый поселок или город. Но пока пещеры посещаются, они живы.
В основном в пещеры ходит отважная молодежь и студенты, в качестве экстремальных развлечений, спелеологи, которые отправляются на тренировки и в научные экспедиции. Применяя на практике инстинкт само сохранения, я решил доверить судьбу своего пребывания в подземелье все-таки профессионалам - спелеологам. Отправившись за новыми пещерными впечатлениями, я долго сохранял хоть какую-то надежду выбраться живым, после страшных рассказов про опасность обвалов и множество скелетов. Но это оказалось не самым страшным.
Перед походом, по рекомендациям завсегдатаев подземных лабиринтов, я оделся в старые вещи, взял спальный мешок, пару фонарей и свечи на всякий случай, а так же фляжку с водкой и еду. Посетить решили самые известные и опасные каменоломни – Сьяны. Пока мы ехали в электричке с Павелецкого вокзала, я успел наслушаться мифов и легенд пещерной субкультуры: о Белом спелеологе и Двуликой. Поезд остановился и наша экспедиция с увесистыми рюкзаками, напоминающая бомжей, идущих сдавать бутылки, сошла на платформу “Ленинская”. Далее шли около четырех километров до западной окраины деревни Новлинская, в долину реки Пахры. Природа этого края не говорила о том, что существует другая сторона земли, состоящая из лабиринтов и так же обжитая людьми. Ну, где же вход, ведущий в таинственный мир подземелья? Оказалось, что вход не похож на вход. Спелеолог Могвай с большим пещерным опытом, ничуть не удивился моей реакции, на ту самую дыру, которую называют “Кошачьим лазом”. “Добро пожаловать в андеграунд” – сказали мне хором спелеологи, после чего кровь в моем теле стала резко циркулировать, при виде лаза в котором, не то, что кошка, мышь застрянет. Чтобы победить свой страх, пришлось предварительно опрокинуть стакан водки. “Врата” в преисподнюю остались позади, а море страха стало по колено. Я сам не заметил, как нырнул в темную неизвестность. Всю прелесть клаустрофобии я испытал, когда мое тело было заключено в узкий проход, состоящий из обжигающего холодом камня. Фонарь выскользнул из рук, которыми нельзя было пошевелить в тесноте. Впереди темнота. Кажется, я застрял среди многотонных каменных глыб. Но моя паника не успела достичь истерических воплей. Я почувствовал, как кто-то проталкивает меня дальше. Это был, идущий, простите лезущий следом, спелеолог Алексей. Мы продолжали передвигаться, как крабы под камнями, пока не попали в “Журнальный зал”. Оказалось, что это место больше претендует называться стартовым на пути нелегкого маршрута. Здесь, по традиции, все вместе выпили на “ход ноги”, а я чтобы унять дрожь в мышцах. После этого, согласно внутренней технике безопасности каждый гость подземного мира должен записаться в системный журнал. Я тоже записался, оставив на влажной странице журнала свои данные: “Безруких Павел (журналист-чайник, 18.10.03, 21:00)”.
Узкие ходы в пещерах подразделяются на три вида. Шкуродер – самый узкий ход, в котором совершенно реально в лучшем случае остаться без одежды, а в худшем застрять. “Ракоход” – в таких проходах, сами понимаете, как надо ходить. Штреки – стандартные ходы, оставшиеся со времен выработки белого камня. Пещерные системы очень опасное место, хотя их состояние и поддерживают любители спелеологии, но вероятность обвалов очень высока. Не один раз спасатели и спелеологи вытаскивали заблудившихся или застрявших «чайников», и даже изолированных обвалом профессионалов. Протяженность сьянских каменоломен составляет семнадцать километров, но это лишь изведанная часть. Некоторые говорят, что длина проходов свыше тридцати километров, но топографических карт, подтверждающих сей факт, нет. На таком весьма продолжительном и запутанном маршруте заблудиться можно без труда, особенно, часто это случается с любителями китайских фонарей. Без нормального света и опытного проводника лучше не заходить в подземные недра.
Миновав еще несколько “шкурников”, меня привели к одному из главных аттракционов Сьян – узкая щель пятнадцати метровой длины, именуемая Щучка. Я подумал, что с другой стороны этого шкуродера вылезет только мой скелет. Именно здесь происходит посвящение в детей подземелья. Мое посвящение прошло не очень удачно, пришлось несколько раз застрять. Надо сказать, что под землей человек чувствует себя особенно. Во-первых, не ощущается время, его как бы не существует, оно растворилось в тишине и ничто не указывает на его существование. Только тишина и темнота. Иногда кажется, что даже почвы нет под ногами, наступает абсолютная невесомость. Если выключить свет, можно сойти с ума, ведь этот тонкий лучик фонаря – единственное, что есть у тебя в пещере, кроме страха. После набитых синяков о многочисленные торчащие камни в узких пространствах, мы вышли в объемные залы с высокими потолками, где принялись читать старые надписи на стенах. Все было таинственно и тихо, пока я не застыл в страхе от неожиданного нападения потревоженной колонии летучих мышей. Одна стукнула меня прямо в лоб, другие разлетелись по сторонам, оставляя растворяющиеся эхо криков. Проводники рассказали, что здесь есть еще и крысы, встречающиеся около мусора такими же стаями.
Еще одна достопримечательность самых больших каменоломен в Подмосковье - это скелет Аристарха. Лежит он себе спокойно и вроде бы, не было сведений о его воскрешении. Считается хорошей приметой принести в дар Аристарху сигареты или сто граммов водки, наверно, чтоб он не заболел, лежа на холодных камнях. Подняв тосты со скелетом Аристархом, мы отправились в персональный грот на ночлег. У каждого спелеолога в пещере есть свой грот, подземная недвижимость тоже поделена и приватизирована. Мои проводники Мирекс и Артем направились на водокап, чтобы набрать пещерной водички, богатой кальцием и другими полезными веществами. Байки у горящего примуса, развернутые спальники, еда из консервных банок и экстремальные ощущения, оставшиеся позади, не заставили меня пожалеть об этом неординарном путешествии. Написав пару страничек в своем блокнотике, я заснул с ним в обнимку. Честно сказать, спалось очень хорошо, вот только приснилось, как крысы уши отгрызли. Они действительно побывали, в чем я убедился, обнаружив остатки испорченной ими еды.
Утром отправились в “Венерин лаз”, чтобы пощекотать себе нервы. Это узкая щель, но только в вертикальном положении. В пещерах много тайных мест, которые простому обывателю найти не под силу. Апокрифичные подземелья спелеологи активно маскируют. Там хранятся удивительной красоты кольцевидные сталактиты, которые редко где встречаются. К сожалению, археологические находки в пещерах не имеют исторической ценности. Орудия труда каменотесов, относятся к девятнадцатому столетию, но были случаи находок предметов быта 16-17 веков.
Дорога назад не похожа на дорогу, ведущую в глубь пещеры. Думаю, что собственными силами мне не удалось бы выбраться. Минуя тоннели каменоломни, мы благополучно вышли наружу. Свет я увидел по-другому и измученный двухдневным ползанием, долго пел дифирамбы светлой свободе.
Павел Безруких
Далее
За приключениями в преисподнюю
